Край забытых богов[СИ] - Алина Борисова

А потом появился Лоу. Прямо там, в моем сне. Да когда я собиралась «сходить» с моей семьей в кино. Просто объявился там, весь такой белый и блистающий, да еще и позвал: «Лара, надо вернуться».

Разозлилась я так, что вернулась почти мгновенно. И нашла его рядом, под ненужным вампиру одеялом — голова на моей подушке, рука на моей талии. Он еще глаза открыть не успел, а я уже кричала, сидя на кровати и задыхаясь от слез, способствуя и его «скорейшему возвращению»:

— Я тебя звала?! Я тебя приглашала?! Это мой мир, мои сны, что ты вторгаешься?! Ты меня разве к себе пускал?! Ты со мной свою жизнь когда делил?! Так какого ты лезешь?! Это мое! Личное! Не смей больше так делать! Никогда, слышишь?!

И смотрела, как он недоуменно хлопает своими длинными пушистыми ресницами.

— Лар, да ты что? Я поздороваться хотел, прилетел домой — а ты спишь, и Халдар сказала, ты на ночной образ жизни перешла.

— Халдар же в мои сны не лезет. Если ей что–то надо, трогает за плечо, я прекрасно просыпаюсь, — бурчу недовольно, вытирая слезы и сожалея о своей вспышке. Но это было так больно — увидеть там его. Вдруг вспомнить, кто я, где я, и что на самом деле — никогда…

— И даже из кровати прогонишь? — он смотрит снизу вверх, состроив трогательную мордашку. И я понимаю, что и фраза, и выражение лица давно отрепетированы и тысячекратно использованы. Но что это меняет, ведь в этом мире есть только он, я, да снег за окном.

— Нет, конечно. Прости, — я послушно ложусь к нему на грудь и обнимаю за плечо. — Просто это было так… Не делай так больше, ладно?

— Как хочешь, — он укутывает меня одеялом и обнимает поверх. — Просто раньше мое присутствие тебя радовало.

— Не там, — не соглашаюсь я. — Это было слишком личное. Только мое.

— Ждать тебя в степи?

— Да. Я не хожу к тебе, ты — ко мне.

И была у нас одна на двоих степь, окольцованная горами, да маленький домик, занесенный снегом. А между нами… Анхен? Вера Лоу в мое предназначение? Или в свое? Мне было с ним хорошо. Спокойно, тепло, интересно. Не хватало какой–то малости. Доверия? Любви? Обоюдного желания разделить с другим свою явь и свои сны? Уже не вычислить. Слишком много снега с тех пор выпало.

Вот только сны мои тревожили Лоу все больше.

Моя жизнь превратилась в сон. Я бодрствовала лишь для того, чтоб утомить себя достаточно и вновь уснуть. Он пытался с этим бороться. Старался чаще бывать дома и уделять мне больше времени, чтоб мне хотелось не засыпать, а просыпаться. Он вспомнил о том, что когда–то я хотела рисовать, и обеспечил меня всем, что для этого необходимо, в надежде увлечь работой. Он учил меня ставить блокировку, чтоб не выскакивать в «путешествие» в каждом своем сне, а хоть иногда просто спать. Еще он очень хотел, чтоб это самое «хоть иногда» случалось ночью. Но зачем мне спать ночью, ведь ночью все спят…

Блокировка не выходила. Мы пробовали снова и снова. Лоурэл даже начал грозить, что если я не научусь, он заблокирует мне эту зону сам, и тогда мне каждый раз придется просить у него разрешения. Наверно, хотел меня подтолкнуть, простимулировать. А в результате мы впервые страшно разругались. Потом помирились, и извинились за все, что друг другу наговорили. Но одна мысль о том, что он мог вот так, совсем как Анхен, решить за меня, отнять у меня самое дорогое и заставить выпрашивать словно милости… Потому что он вампир, а я человек, потому, что он хозяин, а я рабыня…

В результате я еще неделю даже думать не могла, чтобы тренировать блокировку, а он даже заикаться боялся на эту тему, чтоб не усугубить ситуацию.

Чтобы хоть как–то его порадовать (понимала же, что он искренне за меня волнуется), попыталась начать рисовать. Но рисовать могла только людей, улицы человеческих городов, а на них — толпы счастливых, спешащих куда–то людей. У них у всех были дела, у них у всех были любимые, их ждали. А над всем этим летела птичка, маленькая костяная птичка, и там, куда падала тень от ее крыла, видно было значительно четче.

Пыталась рисовать портреты родных. Не выходило, не хватало способностей. Чего–то им не хватало. Вроде лица похожи, а не то. Нет жизни, нет… сути внутренней что ли. Посмотрев на мои мучения, Лоу приволок мне из города кучу художественных альбомов. Вампирских, понятно, откуда здесь человеческая живопись. Я начала листать — и потерялась. В этом переплетении цветовых пятен я не сразу научилась находить человеческую… ой, в смысле, вампирскую фигуру, еще сложнее было угадать в этой какофонии цвета черты лица… Но чем дольше я вглядывалась, листая страницы, тем лучше понимала, что я вижу, тем объемнее для меня становились изображения. Более того…

— Лоу, я это видела!

— Что? — не понял он. Отложил свой блокнот — странно подсвеченный изнутри зеркальный прямоугольник, где он чертил по стеклу костяной палочкой какие–то символы, подошел ко мне. — Этого вампира? Едва ли, он давно уже умер.

— Нет, не его. Так. Я видела так тебя. Тогда, в кратере, когда ты сказал возвращаться. Какое–то время ты был для меня просто переплетением цветовых пятен, а потом зрение вернулось…

— Тааак, — задумчиво протянул он, обхватывая меня за подмышки и поднимая с пола, где я сидела, обложившись альбомами вампирской живописи. Утащил на диван, затребовал подробности. А какие подробности? Там — было, а после — нет.

То, что я могу, вернее, могла видеть как вампир, Лоурэла поразило, но повторить опыт не удалось. То ли нужен был храм, то ли долгое голодание, но на подобные эксперименты мой коэр был решительно не согласен, считая, что мое здоровье еще не достаточно восстановлено. Может, просто нужна была какая–то техника перехода с обычного зрения на вампирское, но Лоу ее не знал. Вампиры видят так с рождения, люди… он никогда не слышал о людях с подобными способностями.

Пока не выходило научить меня видеть мир глазами вампира, Лоу взялся объяснять мне, что именно я могла бы увидеть. Подробно рассматривая со мной каждую картину, он рассказывал про значение цветов, их смешение, размеры цветовых пятен, переходы, переплетения. Подробностей было слишком много, но цвет выдавал эмоции, особенности характера, наличие привязанностей и антипатий. С такими знаниями рассматривать картины стало еще интересней. А потом я попыталась воспроизвести подобное сама. Нет, не видя так, но пытаясь представить, как могли вы выглядеть в вампирском спектре дорогие мне люди.

— Нет, Лар, не совсем, — заметил вампир, с интересом разглядывая мою первую работу. — Он мог бы выглядеть так, будь он вампиром. Но ведь я правильно понял, ты хотела изобразить человека? А людей мы видим чуть иначе.